Как наши фантазии о будущем влияют на настоящее

Екатерина Михайлова:
«Какое оно, будущее — и общее, и личное — неизвестно.
Оно почти наверняка будет не таким, каким нам сейчас кажется. На то оно и будущее, чтобы быть туманным.

Тем не менее, мы все время порождаем какие-то картины этого будущего. Некоторые из них довольно ясные — это ближе к планированию («каскад целей» и прочие рациональные приемы, очень хорошие). Но в качестве темы для исследовательской работы нам гораздо интереснее те наши сценарии возможного будущего, которые не вполне осознаны, мы не ощущаем их каждую минуту, не очень их знаем.

Бессознательное не обязано говорить понятно. Оно может нам показывать загадочные картинки. И интересно не столько то, что на них изображено — в реальности все равно будет по-другому, – а то, как эти картинки влияют на наше сегодня.

Даже самые смутные фантазии про будущее, почти сновидения — реально влияют на то, что мы делаем сейчас. На то, что мы выбираем, чего избегаем, к чему стремимся. Вот это то нам и интересно.

Важно выяснить, во-первых – какие сценарии мы своими сегодняшними реальными действиями чуть-чуть вероятностно приближаем, а какие отталкиваем. А во-вторых – хороши ли сами эти сегодняшние действия.

Приведу пример. Представим, что у меня, например, не совсем хороша наследственность в плане инсульта, и что через пять лет меня ждет первый микроинсульт. В принципе, такая вероятность есть. Как правило, такого рода вещи существуют не в виде отчетливого страха, а в виде прозрачненькой, на периферии сознания, картинки. И тогда это интересный для работы материал.

Это не такой сильный страх, чтобы я начала с этим бороться, но сценарий есть. И тогда какие-то странные решения — например, неучастие в долгосрочных проектах или не-сохранение визиток зарубежных коллег, с которыми я увижусь не раньше, чем через три года — это может быть частью ответа. Потому что где-то внутри есть голосочек, который говорит: «Тебе это не понадобится. Не потому что ты помрешь, но, например, ты не будешь летать самолетом».

Я его сейчас специально «извлекаю», а на самом деле такого рода «голосочки» никто не вытаскивает на свет божий — не потому, что они страшные, а потому что такого рода вероятностей слишком много, и их все разом слышать – это утонуть.

Но возможно, у этой слабенькой бессознательной фантазии есть и свои плюсы. В частности, приведение дел в порядок. Словом, есть практические действия, которые на самом деле цепляются за этот сценарий. Эти действия могут быть хорошими или плохими, но понимать саму эту взаимосвязь, вообще говоря, неплохо, потому что — да, ты можешь извлекать пользу из действий, навеянных неприятным сценарием!

Более того, я могу допустить, что он не такой уж неприятный. Потому что «а вот тогда я точно никому ничего не должна».

Это «вторичная выгода» тревожных сценариев — для очень многих людей, особенно для женщин. Я по клиенткам знаю, что то, что традиционно подается как опасение, например, онкология — для многих, простите, бывает мечтой. Потому что очень много людей словно нуждаются в уважительной причине для того, чтобы то ли всех послать, то ли никому не быть должной, то ли, наконец, что-то сделать.

И всякого рода сценарии, связанные со здоровьем, могут быть очень опасны, особенно когда есть такая «условная желательность». Это может быть не сильнее наследственности или радиации, но это фактор.

С другой стороны, если у меня есть слабенькая бессознательная фантазия о том, что через пять лет я, скажем, директор какого-нибудь международного института трансгенерационной терапии с штаб-квартирой в Альпах… Который работает в основном виртуально, собирается 4 раза в году… Это — лишь фантазия, такая робкая – не цель, я не планирую это специально, я ничего для этого не делаю. Но если есть такая фантазия, то, конечно, я не теряю визитки зарубежных коллег. И, возможно, придумав другие причины, учу какой-то еще язык к своему английскому.

Скорее всего, не будет ни того, ни другого, и вообще никто не знает, как будет на самом деле. И все же мы совершаем реальные действия в зависимости от того, какие у нас есть картинки возможного будущего – очень неясные, очень накладывающиеся друг на друга тревоги, опасения, надежды, желания»